Что это было: объясняем загадочный финал «Суспирии»
«Суспирия» стала одним из самых обсуждаемых и неоднозначных фильмов года – некоторые зрители остались в восторге, а другие выходили из кинозала с недовольными гримасами и уймой вопросов. Если вы принадлежите ко второй категории, то не спешите обвинять ленту Луки Гуаданьино в абсурдности – фильм оперирует сложными метафорами и загадочной мифологией, но вполне поддается рациональному анализу. Рассказываем, что же произошло в кровавом и мрачном финале ленты.
СПОЙЛЕРЫ! СПОЙЛЕРЫ! СПОЙЛЕРЫ!
Общая мифология
Несмотря на то, что лента Гуаданьино визуально совсем не напоминает яркий и психоделический первоисточник Дарио Ардженто, режиссер много обращается к идеям своего предшественника, особенно – к центральной концепции Трех Матерей. Трилогия Трех Матерей (сюда входят «Суспирия», «Инферно» и «Мать Слез») возникла в голове Ардженто под вдохновением от произведения «Suspiria de Profundis» британского эссеиста Томаса де Квинси. Если коротко, то Ардженто придумал трех могущественных и злых ведьм: Мать Суспириорум (также известна как Елена Маркос), Мать Тенебрарум и Мать Лакриморум. Каждая из них живет в одном из больших европейских городов и приносит человечеству страдания.
Как и в оригинальной «Суспирии», танцевальный коллектив Маркос в фильме Гуаданьино – прикрытие для шабаша, основанного Еленой Маркос (в фильме ее роль под слоем грима исполнила Тильда Суинтон). Так как ведьма стремительно теряет свои силы, преподавательницы школы ищут подходящую молодую студентку, которая сможет отдать свое тело Елене Маркос и продлить ее жизнь. Изнурительный танец «Volk» – ритуал, который должен подготовить избранницу как физически, так и духовно. К слову, судя по всему, этот номер можно выполнить только в том случае, если все танцовщицы находятся на своих местах – именно поэтому ведьмы с помощью магии визуально исцеляют ногу Сары (Миа Гот) и заставляют девушку танцевать до последнего.
Слабость древней Елены Маркос подталкивает некоторых участниц шабаша к мысли, что им нужна новая предводительница. Мадам Бланк (которая и так уже много лет выполняет роль неофициального лидера коллектива) выдвигает свою кандидатуру, но большая часть ведьм голосует против нее и остается верной еле живой Маркос.
Лже-Суспириорум
Когда приходит время финального ритуала, с помощью которого дух Елены Маркос перенесется в тело молодой и здоровой Сьюзи Бэннион (Дакота Джонсон), Мадам Бланк начинают терзать смутные сомнения и она пытается отговорить девушку. Героиня Джонсон, которая изначально казалась робкой и скромной “финальной девушкой”, упрямо настаивает на своем решении стать сосудом для духа Маркос. Старая изуродованная ведьма, в свою очередь, воспринимает слова Мадам Бланк как попытку саботировать ее долгожданное омоложение и буквально сносит своей давней помощнице голову.
В этот момент Гуаданьино кардинально изменяет мифологию Ардженто (да и вообще идет против стандартных правил ужастиков) – Сьюзи Бэннион сообщает, что она, а не Елена Маркос является Матерью Суспириорум. Черная жуткая фигура, с помощью которой Сьюзи убивает ведьм – олицетворение смерти, с которой у Суспириорум и в фильмах Ардженто была особенная связь. Конечно, девушка убивает не всех танцовщиц, а только тех, кто в свое время поддержал правление жестокой Елены Маркос.
Причем тут вообще Холокост
Возможно, доктор является единственным симпатичным мужским персонажем во всей ленте как раз из-за своего происхождения – он сам пережил Холокост и знает, каково это – быть угнетенным и преследуемым.
Источник
suspiria
1 prodo
2 pungo
3 repeto
4 suspirium
5 traho
См. также в других словарях:
Suspiria — Données clés Titre original Suspiria Réalisation Dario Argento Scénario Dario Argento Daria Nicolodi Acteurs principaux Jessica Harper Udo Kier … Wikipédia en Français
SUSPIRIA — novi amoris, vel et inoliti iam, indicia, Claudian. de suo Principe, amare incipiente, in Epithalam. Honorii et Mariae v. 2. primoque rudis flagraeverat aestu. Nec novus unde calor, nec quid suspiria vellent, Noverat; incipiens et adhuc ignarus… … Hofmann J. Lexicon universale
Suspiria — Film d épouvante de Dario Argento, avec Jessica Harper, Alida Valli, Joan Bennett. Pays: Italie Date de sortie: 1977 Technique: couleurs Durée: 1 h 30 Résumé Intriguée par de troublants événements et par l atmosphère oppressante… … Dictionnaire mondial des Films
Suspiria — Infobox Film name = Suspiria caption = Promotional poster director = Dario Argento producer = Claudio Argento writer = Dario Argento Daria Nicolodi starring = Jessica Harper Udo Kier music = Dario Argento The Goblins cinematography = Luciano… … Wikipedia
Suspiria — Filmdaten Deutscher Titel Suspiria Produktionsland Italien … Deutsch Wikipedia
Suspiria — Existen desacuerdos sobre la neutralidad en el punto de vista de la versión actual de este artículo o sección. En la página de discusión puedes consultar el debate al respecto … Wikipedia Español
Suspiria de Profundis — Жанр: Проза Автор: Томас Де Квинси Язык оригинала: английский Публикация: 1845 г. Suspiria de Profundis одно из самых лучших и более отличительны … Википедия
Suspiria (band) — Infobox musical artist | Name = Suspiria Img capt = Img size = Landscape = Background = group or band Origin = England, United Kingdom Genre = Gothic rock Darkwave Years active = 1993 ndash;1998 URL = http://www.myspace.com/suspiriatragedy Past… … Wikipedia
Suspiria (soundtrack) — Infobox Album Name = Suspiria: The Complete Original Motion Picture Soundtrack Type = Soundtrack Artist = Goblin Released = 1977 Recorded = Genre = Progressive rock Length = 40:24 Label = King Japan Producer = Reviews = * Allmusic Rating|4.5|5… … Wikipedia
Источник
Суспирия
Клаудио Ардженто
Сальваторе Ардженто
Джессика Харпер
Стефания Казини
Мигель Бозе
Барбара Маньолифи
Удо Кир
Алида Валли
Джоан Беннетт
«Суспи́рия» (также известен под названиями «Подозре́ние» и «Зловещее дыхание») — фильм ужасов 1977 года итальянского режиссёра Дарио Ардженто. Этот фильм некоторые критики считают вершиной творчества Ардженто и всего итальянского ужаса вообще. [1] Главные роли в этом фильме исполнили Джессика Харпер, Мигель Бозе, Стефания Казини и Флавио Буччи.
Содержание
Сюжет
Сюзи Бэннион — молодая американская балерина. Она отправляется в Европу, а именно в Германию, в Фрайбург, для того чтобы учиться там в знаменитой балетной школе. В этой школе происходит ряд зловещих убийств учеников. Сюзи начинает распутывать эту историю, и выясняет, что школа была выбрана сборищем ведьм для своего шабаша.
В ролях
Съёмки фильма
Сюжет навеян диснеевской «Белоснежкой». Большая часть фильма снималась в Риме, а натурные съёмки производились в Германии. При этом общее количество времени, затраченного на съёмки, составило около четырёх месяцев. [3] Также в Германии снимались школа и бассейн. Для съёмок внешнего вида балетной школы во Фрайбурге, использовалось историческое здание Haus zum Walfisch. Сцены в бассейне снимали в Мюллеровских банях, в Мюнхене. Также показан Музей BMW, в фильме он фигурирует как психиатрическая клиника, куда обращалась за консультацией Сюзи Бэннион.
При съёмках сцены когда орёл падает на слепого, Ардженто использовал принцип съёмки под названием «бомбометание». Сцена снималась в Монако, в натуре. Для этого была изготовлена стальная подвесная канатная дорога, по которой камера опускалась и поднималась несколько раз. [4] А Во время съёмок сцен с червями в общих планах были задействован рис, однако в крупных планах применялись реальные живые черви. [3]
Музыкальное сопровождение
Музыка к фильму была записана стереофонически на четырёх магнитных дорожках. Она была записана до съёмок фильма и исполнялась во время съёмок игры актёров. [6] Сами же съёмки производились без записи звука, а последний по окончании работы над съёмками специально дублировался. [3]
Источник
«Суспирия»: о чем новый фильм режиссера «Зови меня своим именем» Луки Гуаданьино
Впрочем, это и не ремейк. Завязки похожи: юная балерина из Америки (в этот раз — Дакота Джонсон; потрясающая и разом заставляющая забыть про 150 оттенков серого в своей карьере) приезжает танцевать в немецкой труппе и то ли сталкивается с древним злом, то ли сходит с ума. Но Гуаданьино почти не повторяет сценографию Ардженто. Старый фильм (1977 года) терроризировал зрителя с первых секунд. Автоматические двери аэропорта в нем схлопывались, как гильотина или челюсти аллигатора. Таксист и поездка по ночному лесу напоминали о «Красной шапочке» и, кажется, стали источником вдохновения для «Дракулы» Копполы. А вписанный в брутальную немецкую архитектуру готический особняк пугал, как до сих пор не может напугать ни одна «Американская история ужасов». В новом фильме всех этих беспроигрышных сцен нет. Действие переносится из Фрайбурга в разделенный Берлин, причем стена располагается прямо за окнами танцевальной школы, и за ней не разглядеть ничего, кроме белого, как у Стивена Кинга, тумана. Поначалу кажется, что это просто напоминание, что герои живут на грани известного, нормального и объяснимого. Но Гуаданьино, судя по интервью, хочет использовать сказочный ужастик как повод для разговора о Второй мировой и фашизме. Такое уже было в «Приюте» другого любимца Венеции Гильермо дель Торо, но почему бы не повториться — тем более, итальянскому режиссеру и на фестивале, придуманном Муссолини и берегущем архитектурный облик Италии 30-ых.
Ради этих новых идей Гуаданьино решительно перекраивает старый сюжет. Эпизодический психотерапевт из первого фильма превращается из немца в еврея и становится едва ли не главным после героини персонажем. Играющий его 82-летний актер Латц Эбердорф до этого не снимался в кино, так что многие решили, что он — это псевдоним Тильды Суинтон в гриме. Но режиссер говорит, что просто хотел найти свежее лицо, воплощающее бы в себе трагедию 20-го века. Так что даже кастинг для него стал манифестом.
Но это по‑прежнему «Суспирия» — и это прекрасно. Дарио Ардженто обожал (впрочем, он и сейчас жив-здоров) эстетизировать ужасное и искать сложные художественные решения для сугубо развлекательных задач. Например, он заказывал двери с огромными ручками, висящими на уровне глаз героини, чтобы подчеркнуть, насколько она мала и беззащитна перед своими врагами. В новой «Суспирии» таких находок еще больше — и в силу хронометража, и в силу огромного уважения Гуаданьино к мельчайшим деталям. Каждый из танцев здесь — вполне себе танец Саломеи, от которого нетрудно потерять голову. Хореография и операторская работа в этих сценах ничуть не уступают «Черному лебедю» Аронофски, хотя из-за некоторых сердечных дел фильм будут сравнивать скорее с «мамой!». Нестрашные эпизоды из жизни воспитанниц танцевальной школы так же нежны, как детские воспоминания «Зови меня своим именем», вечеринки из «Прерванной жизни» и даже хулиганские выходки на каникулах из «Гарри Поттера». Хоррор-сцены (за исключением одного танца на костях) не впечатляют: даже у сериала «Американская история ужасов» был пыточный арсенал побогаче. Для Дакоты Джонсон роль балерины в беде — огромный прорыв, а ее движения, маски и наряды явно прибавят просмотров эротической трилогии «50 оттенков серого». Но в сценарии нет динамики развития характера, как в «Тельме», «Ребенке Розмари» или «маме!», так что зрителям придется довольствоваться тем, как всхлипывающий подросток превращается в женщину, осознающую свою сексуальность и власть. Впрочем, в оригинальной «Суспирии», надо признать, не было и этого. А теперь у нас есть Хлоя Грейс Морец с коротким, но мощным выходом, задающим тон всему фильму, и Тильда Суинтон в роли то ли демона, то ли ангела под прикрытием — чего-то среднего между ее персонажами в «Константине» и «Выживут только любовники».
Как расшифровать фильм? Не вдаваясь в спойлеры, предположим, что Гуаданьино хотел поговорить о четырех вещах. Первая — агония красоты. Даже ведьмам не суждено жить вечно, и неумение распорядиться быстро портящимися молодостью, сексуальностью и талантом может быть причиной разных психозов. Вторая вероятная трактовка: автор испытывает ужас по поводу того, что искусство склонно не только к приумножению добра, но и к выбросам зла. Фильм не случайно вспоминает Саломею: героини завораживающе красиво танцуют, но их школа — тот еще Рейх в балетках, а их выступления — та еще кровавая жатва. Третий лейтмотив фильма — разговоры о массовых заблуждениях и о том, как красиво рассказанные истории помогают нам укрепиться в этих заблуждениях. От Гуаданьино достается и церкви, и фашистам, но особенно итальянца, судя по финалу, беспокоит живучесть нацистской эстетики. Причем частью этой эстетики вполне может стать и то чувство вины, которое постоянно испытывает европейский кинематограф. Не согрешишь — не покаешься, но чем дольше каешься, тем больше грешишь. В каком-то смысле Гуаданьино — новый фон Триер, а его эксплуатация «Суспирии» — диковатый мэшап «Антихриста» и «Нимфоманки». В-четвертых, это откровенный и вплоть до финала суровый фильм о материнстве, образующий дилогию с «Зови меня своим именем» — фильмом об отношениях с отцом.
В конце фильма Гуаданьино подшучивает и над собой, и над нами. И за это ему многое можно простить. Мастер ужасов Дарио Ардженто, как и Джон Карпентер, думал о честных развлечениях, а не о вечности. Искать второе дно и третьи подбородки в их фильмах — работа критиков, но режиссеры заботились совсем о другом. Когда Карпентер снял «Вампиров», ему просто хотелось рассказать историю о ковбоях с арбалетами, убивающих нежить, но специалисты тут же объяснили нам, что этот фильм — насмешка над католической церковью в частности и над привычкой господствующих режимов мифологизировать свои победы вообще. Когда Ардженто снимал «Суспирию», его (судя по остальной фильмографии) больше всего беспокоило, сработают ли саспенс, подсмотренная у Диснея цветокоррекция и звукорежиссура, а на философские глубины пускай ныряет коллега Полански. Гуаданьино же изначально снимает кино того же порядка, что и «Тельма», «Убийство священного оленя» и «мама!» — то есть философский триллер, использующий жанр исключительно как мощный энергоноситель для своих идей. Его 152-минутная «Суспирия» — это сборник комментариев к чужому 98-минутному фильму. В одной из сцен герои, как водится в ужастиках, натыкаются на старый блокнот с кучей зловещих имен, схем, пентаграмм и проклятий. Примерно так же выглядит и сценарий нового фильма, превращающий маленькую страшную сказку в большое высказывание о переплетениях фашизма и искусства.
Причем автор этих комментариев — не сам Гуаданьино, а его сценарист Дэйв Кайганич. В интервью он повторял, что оригинальная «Суспирия» ему не понравилась как история — только как визуальный ряд. Повествование в ней, по словам сценариста, не имело никакого смысла. В новой «Суспирии» смыслов, возможно, стало чересчур много. Настолько, что Гуаданьино в самом конце добавляет очень смешную сцену с Тильдой Суинтон, как бы призывающую зрителей мыслить попроще: мол, спасибо, что ломали голову два с половиной часа, но на самом деле я пошутил. Эта ювелирная самоирония перед титрами многого стоит — может быть, даже больше, чем все мухи «Зови меня своим именем» вместе взятые.
Что до Кайганича, то впереди у него ремейк «Кладбища домашних животных», а в резюме — в целом хороший, но тоже не очень-то уважительный по отношению к литературному первоисточнику сериал «Террор». Так что теперь нужно переживать уже за Стивена Кинга.
Так удачное это кино или нет? Журналисты в Венеции уважают эмбарго, так что все рецензии появляются одновременно (сразу после светской премьеры), и измерить температуру по больнице до этого момента трудно. Но кажется, что фильм скорее очаровал публику, чем разочаровал. Здесь есть актрисы, от которых не оторвать глаз; танцы, действующие на зрителя, как шаманские ритуалы; режиссерские ходы, вызывающие восторг, и простор для интерпретаций сюжета, по которому еще долго будет гулять ветер. А музыка Тома Йорка достойна музыки самого Ардженто, который, по словам Гуаданьино, картину одобрил. Главное теперь — не лезть в голову самого режиссеру до выхода фильма: может оказаться, что его видение истории будет чуточку скучнее, чем ваше.
Источник
«Суспирия»: 5 отличий ремейка от оригинала The Village разбирает новый фильм автора «Зови меня своим именем»
В прокат выходит триллер «Суспирия» — ремейк одноименного фильма Дарио Ардженто от режиссера «Зови меня своим именем» Луки Гуаданьино с Дакотой Джонсон, Тильдой Суинтон и Мией Гот в главных ролях. «Суспирия» рассказывает о приехавшей в Германию из Америки в 1977 году танцовщице-любительнице, которая мечтает попасть в легендарную труппу хореографа мадам Маркос.
Оригинальная «Суспирия» вышла на экраны 40 лет назад — в год действия нового фильма — и стала классикой жанра джалло и одним из самых популярных фильмов в фильмографии Ардженто. Лука Гуаданьино, вдохновляясь оригиналом, снял не ремейк, а самостоятельный фильм, только намекающий на оригинальную историю — с новыми героями, измененной тематикой и собственной эстетикой. Разбираемся в главных различиях «Суспирии» Ардженто и «Суспирии» Гуаданьино — двух непохожих, но одинаково обязательных к просмотру фильмов о встрече со сверхъестественным.
Внимание: текст содержит спойлеры!
«Суспирия» 1977 года обращала на себя внимание визуальной подачей. Условный сюжет — растерянная американка в мюнхенской балетной школе — обернут в саспенс, созданный во многом за счет света и цвета. Обжигающий кроваво-красный, зловещий синий, контрастное сочетание золотого и черного, высокая поляризация и насыщенные тени — геометрия кадра Ардженто только подчеркивала театральность и условность происходящего.
В существование этой эфемерной балетной школы было невозможно поверить, и мимика вместе с движениями актрис только подчеркивали интонацию «Суспирии» — жанрового фильма, оторванного от реальности. С искусственным дождем, нарисованными дрожащими задниками, грубым монтажом и рукотворными дешевыми спецэффектами — чучела, муляжи и пластиковые головы разгадываются на раз. Оператор Ардженто Лучано Товоли (на его счету, помимо прочих, «Пассажир» Антониони и несколько фильмов Этторе Сколы) сосредоточился на простых крупных планах и вычурных интерьерах, где разыгралась фантазия художника-постановщика: обои с узорами под Обри Бердслея, тропические цвета, броский макияж 70-х, кровь густой краской с розоватым оттенком, высокая контрастность, полоски яркого разноцветного света на лицах и телах.
Оператор новой «Суспирии» Сэйомбху Мукдипром родом из Таиланда. Он отвечал за несколько фильмов фестивальной звезды Юго-Восточной Азии Апичатпонга Вирасетакуна и за успех прошлого фильма Гуаданьино «Зови меня своим именем». «Суспирия» Гуаданьино нарочно избегает неонового красного до самой кульминации, ограничиваясь блеклыми цветами немецкой осени, самые яркие среди которых — бордовый, цвет танцевального боди главной героини Сюзи, и рыжий — волос актрисы Дакоты Джонсон. Цвет в новой «Суспирии» несет символическое значение: в блеклых цветах среди суровой природы Огайо проходит детство главной героини в закрытом сообществе меннонитов (про их темп жизни и уклад рассказывает, например, фильм Карлоса Рейгадаса «Безмолвный свет»).
Таким же вялым, безрадостным и дождливым выглядит Берлин в 1977 году: бетон Берлинской стены формально противопоставлен изысканному интерьеру ар-деко балетного училища. Но на самом деле и уличный Берлин, и внутренний мир танцовщиц Маркос освещены одинаковым тусклым светом, в котором кожа человека кажется землистой, а участницы труппы — ожившими мертвецами. Красный цвет жертвоприношения и очищения входит в фильм с вязаными, из длинных нитей, напоминающих артерии, танцевальными костюмами, перетекает в церемониальные накидки и целиком заливает пространство коллективного ритуала, омывая собой и героев, и зрителей. В этот момент перед нами Ардженто и его тотальный и неизбежный красный.
Героиня
Джессику Харпер — актрису, игравшую главную роль в «Суспирии» Ардженто и одну из звезд Нового Голливуда, — можно было увидеть у Вуди Аллена, Милоша Формана и Херберта Росса. Ее Сюзи Бэннион — невинная девушка, попавшая в заколдованное пространство закрытой балетной школы, — нарисована крупными мазками: мы почти ничего не знаем о ней, кроме того, что она американка и чувствует себя максимально уязвимой на новом месте. Она робкая, мягкая и ведет себя дружелюбно, ее злоключения в танцевальной школе Маркос почти никак не связаны с ее характером: Сюзи — типичная хрупкая девушка в беде, набросок, а не раскрытый персонаж. Она во всех смыслах чужестранка и покидает школу так же внезапно, как и приезжает в нее, никак с ней не отождествляясь, пережив время в пансионе как кровавый кошмар.
Перед Дакотой Джонсон стояла принципиально другая задача: изобразить ужас во плоти, выразить собой преемственность кошмара, его двойственную суть, когда демоническое может быть скрыто в теле нежного существа, когда хрупкое тело может стать сосудом для исчадия ада. Танцующая Сюзи в игре Джонсон — податливый пластилин в руках художника-балетмейстера, девушка скрытой силы и стойкости. И хотя саспенс строится вокруг Сюзи, ее сложно однозначно воспринимать в роли жертвы — между Сюзи и зрителем держится напряженная дистанция: чем дальше заходит сюжет (а фильм длится больше двух с половиной часов), тем больше слоев в личности Сюзи мы постигаем.
Мы узнаем о ее религиозном детстве, первом ослушании и наказаниях, бунтарстве против родителей и одержимости танцем, выносливости ее тела, способности дружить и привязывать к себе людей, умении удерживать внимание и лидерских качествах. Всего этого в героине Харпер не было. История Сюзи Бэннион у Луки Гуаданьино дана нелинейно, а роль в истории полностью переосмыслена. Зачинщица, первопричина кровопролитий, жаждущая перерождения и возмездия, Суспирия заперта в теле хрупкой балерины с усталым взглядом — самое зловещее может ходить легкой походкой и смотреть на мир чистыми голубыми глазами.
Другое принципиальное отличие, бросающееся в глаза, — Ардженто не подчеркивал родственную связь жительниц балетного пансиона: кроме секретного союза ведьм, в танцшколе Маркос в его версии достаточно мужских, хоть и второстепенных персонажей. Гуаданьино рисует танцевальную школу как матриархальное царство, противопоставленное милитаристскому миру вокруг — детективам, солдатам по обе стороны Берлинской стены и маскулинной эстетике нацизма. В его «Суспирии» на первый план выходит семейственность и тема материнства, у Ардженто почти отсутствующая.
И если Сюзи Джессики Харпер — практически сиротка из страшной сказки, заброшенная по заклинанию злой ведьмы в чужую среду, то Сюзи Дакоты Джонсон изначально вписана в ролевую игру матери и дочери, понимает иерархию сообществ, осознает свои корни и нуждается в семье. Она не выдернута из ниоткуда, а тесно связана с каждым героем истории невидимыми мучительными узами, которые зрителю предстоит разгадать.
Танец
Хотя действие «Суспирии» Ардженто и проходит в китчевых интерьерах вымышленной балетной школы (правда, похожей на выпуклые театральные декорации), сам танец находится где-то на периферии действия. В фильме 1977 года зрителю остается несколько проходных сцен: упражнения кордебалета, сцена с головокружением Джессики Харпер и пара эпизодов в раздевалке, где балерины в боди сплетничают. Ни танца, ни рефлексии о его природе в оригинальной «Суспирии» нет: танцевальная школа — лишь символическое место действия, но не более того.
В триллере Гуаданьино танец несет на себе огромную смысловую нагрузку. Когда героиня Сюзи пытается спорить с хореографом мадам Блан об уместности движений, та быстро обрывает ее словами: «Ты не знаешь, в каких условиях создавался этот танец, и не понимаешь, что нам довелось пережить», намекая на шрамы от нацизма на теле каждого немца. Репетируемый ими танец неспроста называется Volk.
Volk — «народ» в переводе с немецкого, слово с неотрицаемым политическим подтекстом: «один народ, одна страна, один вождь» — главный лозунг Третьего рейха. Исполнение танца Volk становится ритуальным для танцевальной кампании Маркос, моментом освобождения и одновременно проживания максимальной боли прошлого. В новой «Суспирии» танцу уделено много внимания и технически: бельгийский хореограф Дамьен Жале поставил танцевальные сцены, у Дакоты Джонсон был личный педагог по современному танцу, а Тильда Суинтон конструировала образ, читая об основоположницах современного танца Марте Грэм, Айседоре Дункан и Пине Бауш. Еще Гуаданьино при подготовке фильма консультировался с худруком Берлинского балета Сашей Вальц.
Политика
Гуаданьино выстраивает вокруг времени и места действия параллельный нарратив, вписывая переживания и перерождение Сюзи в канву трагических событий прошлого столетия. Для начала он переносит действие из Мюнхена в Берлин — в город куда более противоречивый: напуганный, заколдованный, брутальный, ненастный, где люди — скорее заложники, чем жители. В то время как берлинцы движутся по обе стороны стены, где написано «Свобода для всех», заточенные в танцевальной школе воспитанницы ставят политизированный балет по мотивам трагедии прошлого. Формально война ушла, но город и, если шире, весь мир остался ей заражен — как говорит Сюзи: «Почему мы решили, что самое страшное уже позади?»
Грозный и израненный Берлин с пунктами досмотра стал географической метафорой холодной войны, которая продолжила Вторую мировую и оставила после себя не меньше пострадавших. Год создания оригинального фильма Ардженто, 1977-й, является стержнем сюжета: 40-летняя дистанция дает возможность прокомментировать события «немецкой осени» и политического кризиса, охватившего Германию и весь мир.
Главные режиссеры немецкой новой волны отреагировали на волну насилия в стране политическим альманахом «Германия осенью», Райнер Вернер Фассбиндер снял «Третье поколение». Гуаданьино в «Суспирии» делает одну из героинь сочувствующей левым террористам, а новости из радио и телевизора — постоянным информационным фоном. Город обнесен колючей проволокой, и по-настоящему свободных людей в нем не будет еще 12 лет, до падения стены. Когда страна взрывается негодованием через группу Баадера — Майнхоф, в стенах колдовского учебного заведения происходит ритуал очищения и символической смены власти: террору, смерти и страху в 1977 году необходимо новое тело.
Вина и стыд
Ведьмин шабаш и колдовские церемонии в «Суспирии» Ардженто никак не касались темы коллективного стыда немецкого народа. В «Суспирии» Гуаданьино на чувстве вина и стыда построена сюжетная линия отдельного персонажа, психотерапевта Йозефа Клемперера, который всю жизнь пытается сжиться с фактом исчезновения любимой жены в 1943 году и подозревает трагический финал ее судьбы. Гуаданьино обыгрывает главные темы знаменитой трилогии Дарио Ардженто о трех матерях (в эту трилогию входит и «Суспирия») — Тьму, Слезы и Вздохи, — делая их центральными мотивами фильма.
Вызванное матерью в детстве чувство вины и стыд пробуждают в Сюзи борьбу за автономию тела, ее интерес к танцу и одержимость труппой Маркос, в которой она хочет найти освобождение. Участницы культа, пережившие нацистский режим, никак не озвучивают, но осознают свое прошлое — их вынуждали стыдиться других желаний для своего тела, кроме необходимости выполнить материнский долг.
Имена Карла Юнга и Жака Лакана — один является настольным автором психотерапевта Клемперера, второй читает лекции в одном из берлинских университетов в 1977 году — тоже возникают в сценарии: оба теоретика психоанализа работали с темами переноса, стыда и вины — именно эти чувства мешают людям трезво оценивать себя и делать выводы из прошлого. По выражению Суспирии, именно стыд и вина кормят демонов настоящего — и только стертые воспоминания способны нас спасти и обновить. Народная вина, страх и боль отражаются не только в личных рассказах, которые потом выстраиваются в исторический нарратив и попадают в учебники, но и в искусстве (том же танце Volk) и вспышках насилия (возмездие RAF), в которых новые поколения пытаются искупить ошибки отцов и матерей.
Фотографии: обложка, 1, 3 — «Вольга», 2 — Международный кинофестиваль «Новые горизонты»
Источник
